Мастер

Любимов создал, не видя немецкого образца, русскую вариацию системы действительно левой и революционной — эпического и политического театра Бертольда Брехта. Методу перевоплощения был противопоставлен метод отчуждения. В театре Брехта задача актера — не сопереживание персонажу, а, напротив, резкое его остранение, повествование о нем в третьем лице. У Станиславского актер думает о персонаже- «я» («как я повел бы себя в этих условиях?»); у Брехта- «он» («почему он так ведет себя?»).

В брехтовском театре показывалось как история подавляет личность, и та капитулирует перед эпохой, надевает личину, становится как все — элементом массы. Показывалось как в герое ликвидируется «я» и воцаряется «он». В такого персонажа не надо перевоплощаться.

Он не достоин сопереживания актера, ибо сам глубоко и безвозвратно отчужден от себя. Такой образ лишен внутреннего ядра. Он достоин только демонстрации на сцене.

Именно революционный театр Брехта — мог стать эстетическим воплощением отхода от тоталитаризма. Не случайно театральная система Брехта расцвела в постфашистской Германии, как реакция на мракобесную эпоху всеобщего фанатизма.
ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ